Азиз кто ?

Работа в самом разгаре. Решив посмотреть, как рабо­тает Азиз, бригадир вместе с Болотиным подошли к его станку. Азиз работал старательно. Болотин, кивнув в его сторону, сказал:

– А ведь неплохо!

Но бригадир промолчал. Он не сводил взгляда с Азиза. Затем, взяв одну из деталей, сделанных им, вни­мательно осмотрел ее. Измерил индикатором и что-то сказал про себя. Измерил другую, быстро взял третью, измерил и ее.

– Азиз! – позвал он.

– Да!

– Ну-ка, иди сюда!

Азиз подошел к бригадиру и с тревогой взглянул на него.

– Эти детали сделал ты? – спросил бригадир.

– Да, я… А что случилось?

– Ну, и как они по-твоему?

Вопрос бригадира встревожил Азиза. Он растерялся и, не зная, что ответить, пожал плечами. Бригадир нахмурился.

– Ты обещал, не допустишь брака?

– Верно.

– Раз обещал, держи слово, брат. Видишь, все они бракованные, – показал он на детали, продолжая вни­мательно их рассматривать.

– Не может быть? – растерялся Азиз. – Станок ка­жется в порядке, инструменты тоже, все делал как по­ложено… Почему же детали бракованные?

– Кажется или так и есть? Не знаешь. Ладно, сей­час посмотрим, – сказал бригадир и, подойдя к станку поближе, осмотрел его, затем серьезно взглянул на Ази­за.

– Посмотри-ка на резец. Видишь?

Азиз пожал плечами.

– Не видишь? Разве твой мастер так устанавливает резец? Нет, не так! Теперь понял.

– Да, во всем виновата спешка, надо резец уста­навливать короче.

– Вот именно, – сказал бригадир. – Поэтому твои детали и получились бракованными. Знаешь, почему ре­зец устанавливают короче? Если резец установить коро­че, то он будет более устойчивым. А если установить длиннее, то в процессе работы он сгибается (деформи­руется) и вибрирует. Из-за этого резец быстро выходит из строя. Опытные токари хорошо это знают.

– Вот оказывается, в чем дело, – подумав, сказал Азиз, бросив взгляд на резец.– Сам-то я этого не знал, но и у мастера не спросил. Научился работать у станка, а в главном – не разобрался.

– Очень хорошо, что ты переживаешь за свои ошиб­ки. И мы переживаем с тобой, а ошибку исправлять бу­дем вместе. Меня другое беспокоит, – сказал бригадир. – Есть у тебя недостаток. Я давно это заметил, но не придавал ему значения. А теперь видишь, чем все обернулось. Ты стремишься показать себя, торопишься, ра­боте же это только вредит. Старайся сначала продумать, а потом уже действовать.

Когда на следующий день Азиза допустили к преж­ней работе, он очень обрадовался. Правда бригадир сказал:

– Вчерашний разговор не забыл? Молодец. Снача­ла все обдумай, а потом действуй. Это во-первых. Но вторых: семь раз отмерь, один раз отрежь!

Этот урок запомнился Азизу на всю жизнь.

16

Однажды бригадир срочно собрал совет бригады. Что же случилось? Володя бросил вечернюю школу, не захотел учиться.

– Работа, семья, учеба… – бормотал Володя.

– В общем ясно. Устал. Ну что ему скажешь?

Человек сам выбирает себе цель в жизни и добивает­ся ее собственными силами. Никто из членов бригады не решался упрекнуть Володю. И тогда слово взял сам бригадир:

– После права человека на труд, – начал он свою речь, – идет право на образование. Вы знаете, что в нашей стране бесплатное обучение. А вот в США один год обучения в колледже обходится студенту в несколь­ко тысяч долларов.  Конечно не каждая американская семья может позволить себе такие расходы. Представь­те себе, что даже директор департамента просвещения США сменил свою должность на более высокооплачи­ваемую. «Зарплаты директора департамента, – пожало­вался он, – не хватает на обучение троих сыновей в кол­ледже. Когда учились двое моих сыновей, я еще как-то справлялся. Но справится с обучением троих сыновей не смог…»

Не смог. А ведь он получал 37800 долларов в год, это немалые деньги. Американский журнал «Юнайтед Стейтс Ньюс Энд Уорлд рипорт» свидетельствует: «В Америке неграмотность особенно широко распростране­на среди экономически необеспеченных низших слоев населения», «в американских тюрьмах 60% заключен­ных не могут писать», «2,5 миллиона американских де­тей не учатся в школе».

Все слушали бригадира с большим интересом. После бригадира слово взял старый рабочий. Он рассказал о том, как трудно было ему учиться, как ходил в школу босиком, как еле-еле научился писать и читать, как вы­нужден был бросить учебу в университете, чтобы зара­батывать себе на кусок хлеба. В его словах чувствова­лись сожаление и горечь, что не все получилось так, как он мечтал. Совет бригады превратился в откровен­ный задушевный разговор. Засиделись допоздна, время пролетело незаметно. На следующий день Володя вер­нулся в школу. И не только он. Еще двое членов брига­ды решили поступить в вечернюю школу.

17

В цехе царила тишина. Ее нарушали лишь осторож­ные шаги Азиза. После замечаний бригадира он стал серьезнее относиться к работе, почувствовал ответствен­ность за порученное дело: в цех приходил раньше всех, с работы уходил вместе со всеми, рабочее место содер­жал в порядке. Работу, которую выполнял Азиз, хвали­ли все, особенно бригадир. Работал, как говорится на совесть, а не только ради плана.

Азиз осмотрел станки. «Все в порядке», – порадо­вался он и тихонько запел.

– Молодец, Азиз, а ты хорошо поешь, – из-за стан­ков появился бригадир и направился к Азизу.

– Как говорят, мастер на все руки, – весело ответил Азиз.– Когда-нибудь мы организуем ансамбль нашей бригады.

– Верно, верно, – улыбнулся бригадир и тут заме­тил, что Азиз работает у шлифовального станка. Посмот­рев его работу, сказал:

– А ведь неплохо. Ты стал уже мастером своего де­ла. Хорошо, очень хорошо. Но учти, это дело тонкое, сложнее, чем токарное. Посмотри, вот эту грань ты не отшлифовал как следует. Обращай на это больше вни­мания. Времени не жалей, но мастерство свое совершен­ствуй. Успехов тебе!

– Спасибо, мастер!

Вечером, когда подводили итоги, выяснилось, что Азиз перевыполнил норму на 125%. Вся бригада порадо­валась за него. Константин шутливо щелкнул Азиза по подбородку и спросил:

– Ну, а с этим делом, как у тебя?

– Никогда… – Ответил Азиз с улыбкой. – Я теперь суфи (аскет). Кроме того, у меня есть хобби.

– Интересно, что за хобби?

– Приходите в гости, увидите.

На следующий день Александр зашел к Азизу домой и застал его за ремонтом часов. Перед ним были разложены разные детали, как в настоящей мастерской. Саидов, видя удивление бригадира, охотно объяснил:

– Иногда люди выбрасывают хорошие вещи только из-за того, что в них кое-что вышло из строя. То же самое и с часами. Мне же нравится возвращать жизнь механизмам. Недавно я  отремонтировал для нашего бухгалтера счетную машинку.

– Понимаю тебя, – ответил бригадир, – очень хо­рошо понимаю. – В когда-то тусклых глазах Саидова он увидел живой блеск. Они стали как будто светлее. Как душа этого славного человека.

 18

Из Минска был получен новый станок, но маслона­ливного мотора к нему не было. «Мы ничего не зна­ем», – ответили железнодорожники. Такой ответ, конечно, не устраивал бригадира. Встретив главного механика, он обратился к нему: «Что же делать. Ведь без мотора станок непригоден».

– Мы написали на завод-изготовитель. Должны при­слать, – сказал главный механик.

– Пока письмо дойдет, пока там посоветуются. Зна­чит  маслоналивной мотор мы получим только через 2–3 месяца, – размышлял Константин.

– Похоже, что так.

Мысль о моторе, где его достать, не выходила из го­ловы бригадира. Из-за него простой в работе, задержи­ваются другие операции.  Что-то надо предпринимать.

Его невеселые мысли прервал Азиз:

– Я нашел кое-что интересное. Пошли.

– Куда? – удивился Константин.

– Это недалеко, около склада металлолома. Пой­демте, посмотрите!

Среди обрезков стоял ржавый станок. У него был мотор, который вполне годился для работы.

– Теперь понятно? Всякое новое – хорошо забытое старое.

– Интересно, а нам его отдадут?

– А мы и спрашивать не будем, заберем и все. В любом случае сдадут в утильсырье. А нам для дела ну­жен. Сняли мотор со станка, вычистили его. В тот же день новый станок был включен, и отставание за несколько дней было ликвидировано.

Вечером, после работы бригадир предложил загля­нуть в заводскую библиотеку.

– А разве на заводе есть библиотека? – удивился Саидов.

– Ай, да молодец! Ты что, с гop спустился, – сказал Одинаев. – У нас хорошая библиотека, в ней есть и техническая литература и художественная.

Вся бригада направилась в библиотеку. Она находи­лась в заводоуправлении и занимала две просторные комнаты, которые были заставлены стеллажами е кни­гами.

– Возьмите «Графа Монте-Кристо», – предложила библиотекарь.

Саидов поморщился.

– Этого графа я в кино видел раз сорок, дайте мне, пожалуйста, какую-нибудь книгу о рабочих. У нас в бригаде графов нет.

– Дайте ему лучше учебник по токарному делу, – вмешался в разговор Одинаев. – Ему надо как следует изучить устройство токарных станков.

– В таком случае найдите мне также книги по «шли­фовальному делу» и «сверлильному делу», – сказал серьезно Саидов, – пока не отниму хлеб у Сабира, не успокоюсь.

По дороге обратно Болотин вдруг предложил:

– Может в кино сходим все вместе?

– Правильно! Хорошая мысль, – поддержал Саи­дов.

– Да, вот что труд делает с человеком! – пошутил Одинаев. – Я где-то читал, что наши предки, взяв в ру­ки какое-то орудие – не то камень, не то дубинку – пре­вратились из обезьян в людей. Вот и Саидов заговорил о культуре.

– Только и слышишь:  Саидов, Саидов! – обиделся Азиз. – Что я хуже всех работаю?

– Только работать – мало, – сказал бригадир.

– Конечно, мало только работать. Я так думаю, ребята, что прежде всего надо быть человеком, – уверенно сказал Саидов.

– Вот это верно, – поддержал бригадир. – Я только одного не пойму – почему ты до сих пор не комсомолец?

– Знаете, так вышло. Жизнь бросала меня с места на место. Попадал в детскую колонию, из дома убегал, потом работал на стройке. Отец погиб в автомобильной катастрофе.

– А мы не знали всего этого.

– А разве кто-нибудь интересовался моей жизнью? Каждый был занят самим собой. Да и я никому ничего не рассказывал. А зачем – вы мне были чужими, а я – вам.

– А теперь?

– А теперь другое дело, бригадный подряд сблизил нас. Если вы мне верите, очень прошу – дайте рекомен­дацию в комсомол.

– Я обязательно дам тебе рекомендацию, – сказал бригадир.

– И я тоже, – поддержал бригадира Одинаев.

При подведении итогов года в президиум собрания вместе с Улубиевым рабочие избрали и Азиза Саидова. Для не­го это было приятной неожиданностью. Он растерялся. Покраснев, Азиз сидел на самом краешке стула и ста­рался спрятаться за спинами товарищей.

– Вы не прячьтесь, а сидите гордо, ведь вас выбрали не просто так, а за отличный труд, – подбодрил его Ни­кольский.

На трибуне председатель профкома завода Изатулло Файзуллоев:

– Товарищи! У нас на заводе немало передовиков производства, умелых и дисциплинированных рабочих. Среди  лучших – бригада Константина Улубиева. По решению дирекции и профкома ей присваивается зва­ние бригады коммунистического труда. Разрешите по­здравить бригаду с этим высоким званием и вручить ей диплом.

Улубиев принял красную книжечку. Поблагодарил за доверие и заверил всех, что члены бригады и в даль­нейшем будут работать образцово.

– Кто еще хочет выступить?

С места поднялся Саидов.

– Совсем недавно я прочел в одной книжке, что «без упорного труда корабль жизни становится игруш­кой в руках урагана». Большое спасибо всем вам и, осо­бенно бригадирам за то, что своим трудом направили наш корабль прямо к цели.

Зал ответил бурными аплодисментами.

19

Видя успехи бригады Улубиева, администрация за­вода решила, что их инициативу надо не только поддер­жать, но и распространить. Но другие бригадиры очень неохотно и настороженно относились к этому начинанию.

– Вы можете работать, как бригада Улубиева? – спрашивает Никольский у одного бригадира.

– Могу, но при условии, что обеспечите снабжением, как и Улубиева.

– Как это – как его? – не понял Никольский.

– Не понимаете? И металл, и материалы, и обору­дование в первую очередь и больше всего ему.

– Вы считаете, что бригаде Улубиева созданы осо­бые условия. Но ведь это неправда.

Никольский весело рассмеялся:

– А вы знаете, что снабжение вашей бригады в два раза лучше, чем снабжение бригады Улубиева?

– Н-е-т… – протянул тот.

– Нет? Так слушай, у вас шесть автоматических станков, а у него два. Запасов сырья у вас на 2–3 дня, а у него совсем нет, он сам каждый день бегает в литей­ный цех. Что еще?

Бригадир замолчал. Ему нечем было возразить. Тот же вопрос Никольский задал и другому бригадиру. Тот ответил, что перейти на бригадный подряд не может. «Почему?» – спросил Никольский.

– Вы посмотрите, Юрий Константинович, как вы вы­росли за десять лет работы на нашем производстве: от рабочего до начальника цеха, – ответил спокойно брига­дир. – Но вы думаете, что другие стоят на месте? Нет, они тоже стали  более знающими, грамотными, стали больше уважать свой труд. Почему вы думаете, что они согласятся на ваши условия?

– Какие условия?

– Вы говорили с рабочими, спрашивали, кто и кем хочет работать? Нет. И в бригадах не беседовали с людьми.

– Но ведь в вашей бригаде никто не прячется за спины других, лентяев у вас нет.

– Эх, все это не так просто. Вон, видите того пар­ня? Совсем недавно он был учеником, а сейчас всю бри­гаду тянет назад. Попробуйте поставить его шлифоваль­щиком! Он вам всю технику выведет из строя.

– Ты же бригадир, прикажи.

– Прикажи… Нет, это дело добровольное. Не понра­вится работать по бригадному подряду рабочим – все разбегутся, а я с кем буду работать? Вот потому-то и рано еще. Хочу, чтобы бригада сама попросила.

Этот разговор о бригадном подряде велся во всех це­хах, шли горячие споры, и в этих спорах рождалась ис­тина: морально не готовы к перестройке. Прежде всего нужны были глубокая вера, моральная и гражданская зрелость. И здесь многое зависело от бригадира.

Заводская столовая. Константин раньше всех пообе­дал.

– Константин и в еде передовик, – пошутил кто-то из сидящих.

– А вы со своим упрямством так и будете ходить в отстающих.

– Слушай, ты думаешь, что если твоя бригада про­работала  пару  месяцев  методом  бригадного  подряда, то все будут говорить, что это только твои заслуги? К сожалению, ошибаешься. Всю жизнь каждый человек работает для себя. И так будет всегда.

– Я считаю, что ты неправ, можем поспорить, – от­ветил Константин. – То же самое говорили о встречных планах, а сегодня их принимают все. И с бригадным подрядом будет то же самое. Вот увидишь. Конечно, главную роль здесь играет бригадир. Жаль, что ты не прислушаешься к моим словам.  Бригадирами должны назначаться наладчики.

– Почему именно наладчики?

– А вот почему, – Константин стал горячо доказы­вать свою точку зрения. – Кто в бригаде лучше всех знает все тонкости производства? Наладчик. Кто хоро­шо разбирается в оборудовании? Наладчик. Кто может лучше всех определить размеры деталей и проверить их? Опять наладчик.

– Правильно, – поддержал его кто-то из молодых рабочих. –Наладчик знает технику как свои пять паль­цев. Он точно определяет, на каком станке и кем допу­щен брак, и быстро устранит его.

В столовой воцарилась тишина. Секретарь партбю­ро завода, не желая, чтобы разговор на этом прекра­тился, шумно придвигает стул к спорящим и как можно мягче говорит:

– Успокойся, Константин, все, что ты говоришь, пра­вильно, но посмотри, что получается на самом деле. На­ладчик целый день занят своей работой, неисправными станками, а на остальное не обращает внимания. Учени­ку он только указывает пальцем: положи заготовку ту­да-то и оттуда-то возьми. А если новый ученик не справ­ляется, тогда что? Иногда ученики даже дремлют на ходу. Вот для таких работничков бригадир нужен преж­де всего. А где он? У наладчика на все это времени не остается.

– Да, но я ведь нахожу, – возразил Улубиев.

– Ты всех не равняй по себе. В этом цехе ты вырос и нашел свое призвание, все ступени роста прошел, зна­ешь здесь все. А другие что? Бригадир должен знать хо­рошо интересы, склонности и способности каждого работника. А каждый из наших наладчиков думает только об одном: как Петров относится к своему станку, бере­жет ли его.

И в самом деле, главное было не в этом. Анонимный анкетный опрос показал, что многие рабочие не согласны с бригадирами. И это несмотря на то, что, соблюдая демократию, бригадиров выбирали на общих собраниях. Но как проходили сами выборы? Без всякого обсужде­ния, без вопросов ставили кандидатуру на голосование и, как правило, избирали ее единогласно. Чувствовалось полное равнодушие к происходящему. С этим форма­лизмом наконец было покончено. Многие бригадиры бы­ли переизбраны. Это подготовило почву для моральной перестройки в коллективе. Но для перехода на новые методы организации труда мало было только моральной перестройки. Это дело требовало прочной технической основы и хороших производственных условий. Партий­ный комитет, дирекция, комсомольская и профсоюзная организации, внимательно изучив результаты труда пер­вой бригады, многое сделали для пропаганды опыта ее работы. Этот же вопрос стал предметом обсуждения партийном собрании. Суть метода была доведена до сведения слушателей специальных семинаром по изучению экономических основ бригадного подряда. Радиоузел завода организовал регулярные передачи по этому вопросу. Партком завода совместно с горкомом партии подготовил  специальный плакат, посвященный опыту работы первой бригады. Все эти мероприятия дали хорошие результаты. Первая бригада наглядно показала остальным рабочим, что коллективный труд не только эффективнее индивидуального труда, но и оплачивается гораздо выше. Для обмена опытом на завод Россельмаш был срочно командирован Никольский.

– У нас все так же, как и у них, – рассказывал он, вернувшись из командировки. – Даже то, что хорошо и что не совсем ладится.

Достав из портфеля схемы, фотографии и другие до­кументы, он разложил их на столе директора. Специ­алисты, присутствовавшие в кабинете, внимательно вы­слушали Никольского, засыпали его вопросами. Для всем возможность высказать свои мысли и соображения, директор подвел итог:

– Конечно, мы можем многому у них поучиться. Вот, например, выясняется, что у нас нет паспорта бригады.

– И наглядность у нас отсутствует…

– Вот видите, кроме того, членов бригады надо обу­чить не только бригадному подряду, но и основам эко­номических знаний, довести до их сведения их права и обязанности…

У входа в цех была установлена Доска показателей, чтобы рабочие могли узнать о достижении друг друга, познакомиться с производственными показателями бри­гады. В одном из уголков Доски было отведено место для предложений. Каждый мог написать свои сообра­жения, вызвать товарищей на соревнование. Около Дос­ки показателей всегда многолюдно, рабочие обсуждают новости цеха и завода.

– Посмотрите, что пишет Константин Улубиев, – сказал один из рабочих. – Сократив численность брига­ды на два человека, они выпускают продукции вдвое больше.

– Что-что? Разве такое возможно? Может быть это ошибка?

– Никакой ошибки здесь нет. Его бригада работает под девизом: «Больше продукции с меньшими затрата­ми».

– Как? За счет чего?

– За счет бригадного подряда.

– Смотрите, он снова вызвал Гашбека Нурова на соревнование.

– Ну, что скажешь, Гашбек?

– Что ж, вызов принимаю, – ответил Гашбек. – Как и он перехожу на бригадный подряд. Коммунисты долж­ны подавать пример!

Константин, увидев рассерженного Болотина, спро­сил:

– Что случилось?

– Мы не можем больше работать с Олимом.

– Интересно, не прошло и шести месяцев, а вы уже не можете договориться.

– Он же подрывает наш авторитет!

Олим Пулатов пришел на завод полгода назад, что называется с «пустыми руками». По его разговорам и поведению было видно, что он парень способный, начи­танный, любит живопись, театр. Но отношение к работе у него было странное, он всем своим видом говорил: «Я человек здесь временный, поработаю немного и по­ступлю в институт. С токарями заводить дружбу не сто­ит». Но в настоящем, сплоченном коллективе сразу бро­саются в глаза высокомерие и заносчивость.

– Вы говорили с ним? Помогли ему в работе?

– Но с ним говорить невозможно. Кто мы для него? Простые работяги, а он скоро будет студентом. Нет, нам с ним не по пути.

– Что же нам с ним возиться, считаться с его капри­зами? – горячо сказал инженер Юра Бочкарев, подо­шедший к ним. – Если не хочет работать, почему мы должны удерживать его силой? Советовали – не слушает, помогали – никакой пользы.  Остается одно – распро­щаться с ним.

– В самом деле, меньше сору – меньше и вздору. До каких пор он будет тянуть бригаду назад, – сказал Авдонин.

Улубиев покачал головой:

– Напрасно вы так.

– Почему напрасно? – удивился Болотин.

– Потому, что это самый легкий, но не самый лучший выход из положения.

– Хорошо, а что ты предлагаешь?

– Надо найти к нему подход.

– Каким образом?

– Гора, как бы не была высока, имеет к своей вершине тропинку. Жизнь, как эта гора, но до ее вершины добраться гораздо труднее.

Болотин с упреком посмотрел на бригадира.

– Странно получается, одного выгнали, а другого берете под свое крылышко.

– Понятно, имеешь в виду Фомина? С ним все было иначе. У него свои взгляды, свой жизненный опыт. Он мог бы сам учить молодежь, быть примером для других. Мог бы, но не захотел, думал только о себе, мешал на шей работе. Он даже не представлял себе, что мы друг без друга – ничто. Это будет ему хорошим уроком.

Все умолкли. Константин осторожно продолжил бе­седу:

– По-моему, лучшее средство воспитания в коллек­тиве – беседа в присутствии всей бригады. А потом пусть сам делает выводы.

– Вот это другое дело, – поддержал его Одинаев.

– А что, если соберем бригаду после смены? – спро­сил Болотин.

– Ну что ж, давайте соберем, – согласился брига­дир.

20

Красный уголок. На столах разложены газеты, жур­налы, книги. В перерыве и после смены здесь собирают­ся рабочие, чтобы почитать, поиграть в шахматы, по­слушать музыку или просто побеседовать.

Было тихо. Общее дело настолько сблизило членов бригады, что они понимали друг друга без слов. Олим сидел, опустив голову. Никто даже не взглянул в его сторону. Олим ждал, что бригадир будет отчитывать его, что товарищи начнут осыпать его упреками. Но попреки ожиданиям, Улубиев, встав с места, обвел всех спокойным взглядом. Этот взгляд как будто говорила «Вот таджик Илхом Зиёев, 34 года своей жизни он по­святил токарному делу. Татарин Роман Хасанов, русский Валентин Болотин, украинец Николай Волокитин. Они возлагали надежды на Олима, хотели, чтобы он стал таким же замечательным токарем, как и они, но Олим…»

– Я не хочу читать Олиму нотации, – спокойно на­чал свою речь бригадир, – пусть сам подумает, nopaзмышляет. На заводе работает почти две тысячи чело­век. На них возложена очень важная и ответственная задача. И они справляются с ней, несмотря на труд­ности, работая и днем, и ночью. Вот почему поведение Олима – это неуважение к нашим рабочим, это пятно на чести всего завода. Лев Николаевич Толстой гово­рил: «Величайший и худший из человеческих грехов – неуважение к народу». – Бригадир на мгновение умолк, обвел взглядом товарищей и продолжил. – Наша брига­да сегодня – это сплоченная, дружная семья. А в семье должны царить мир и согласие. Поэтому я хочу, чтобы судьбу Олима решил сам коллектив.

– Вопрос ясен, товарищи, – сказал Геннадий, закон­чивший  всего год назад профессионально-техническое училище и пришедший после учебы на завод. – Олиму советовали, его предупреждали, но это не дало никаких результатов. Клин клином вышибают. Предлагаю выгнать его с участка.

Все притихли. Улубиев посмотрел на Олима. Тот не выдержал его взгляда и опустил голову. А может пред­ложение Геннадия справедливо?

Взгляд Улубиева скользнул по сидящим и остано­вился на Зиёеве.

– А вы почему молчите, Илхом? – неожиданно обра­тился к нему бригадир.

– Что мне сказать? – Зиёев встал, высоко поднял голову и, пригладив бороду, сказал Олиму:

– Путь человека, сынок, имеет множество преврат­ностей. Моя жизнь была именно такой. Детство прошло в слезах и невзгодах. Я не помню ни лиц своих родите­лей, ни их голоса, Много трудностей пережил я в детст­ве. Недоедал. Бывало время, когда в доме не было даже куска хлеба. Все стерпел, все выдержал. Вырос, достиг совершеннолетия. А тут – война.– Он помолчал, лицо его нахмурилось. – Сколько бед советскому народу принесла война. Тысячи, миллионы детей лишились сво­их родителей, женщины – мужей, матери – детей. Сколько  городов было разрушено… Советский народ победил. Но победа досталась нелегко, ценной жизней         человеческих, ценой человеческой крови. После победы я пришел на этот завод. Знаете, что, было на этом месте тогда, после войны? Одна маленькая мастерская. В ней был один-единственный цех, темный и тесный. И работало в нем всего 40 человек. Тогда мы ремонтировали сельхозмашины. Всю работу выполняли вручную. Не было условий, жить было негде, такого достатка не было и в помине. Но работали и днем, и ночью.

Олиму тяжело было слушать старого рабочего, он едва сдерживал себя, чтобы не расплакаться. От стыда ему хотелось спрятаться куда-нибудь, да некуда.

– Вспомнил прошлое, сынок. Все это правда, горь­кая правда. А если бы все поступали тогда, как ты, что было бы? – спросил Илхом-ака.

Самого Зиёева год назад проводили на пенсию, но он вскоре не выдержал и снова вернулся на завод и сейчас трудится наравне с молодежью, ежемесячно пере­выполняет задания, поддерживает своим трудом честь коллектива.

Вслед за Илхомом-ака один за другим стали высту­пать и другие рабочие. Они осуждали недостойное по­ведение Олима, но в их выступлениях звучала тревога за судьбу товарища. А потом наступила тишина. Все взгляды устремились сначала на Олима, а потом на бригадира. Они хотели узнать, что думает обо всем этом сам Олим. Бригадир, поняв настроение бригады, ска­зал:

– Свои первые шаги трудовой деятельности Олим сделал в нашем коллективе. Но он ступил на неверный путь, и мы должны помочь ему найти правильную доро­гу в жизни. Выгнать с участка не трудно, но мне кажет­ся, что надо немного подождать. Я верю, что Олим осо­знает свою вину и исправится.

Олим молчал. Когда же спросили, что он собирает­ся делать дальше, он не смог ничего ответить, мешали стыд и отчаяние.

С этого дня Олим сильно изменился. Постепенно его производственные показатели значительно выросли, он полюбил свою работу. А на конкурсе молодых токарей он занял второе место.

Однажды, придя рано утром на работу, Олим уви­дел, что станок его поломан. Он замер на месте: случи­лось то, чего он боялся больше всего. Лицо его побеле­ло, как полотно, ведь все подумают, что станок он сло­мал сам, назло. Олим быстро побежал к бригадиру:

– Пропало дело!

– Что случилось?

– Мой станок не работает.

Константин, увидев вместо станка груду металла, схватился за голову.

– Кто это сделал? – гневно спросил он.

– Я не знаю, я здесь не ночевал, – с обидой ответил Олим.

– Кому нужен твой станок?

Олима немного задел вопрос бригадира. Он старал­ся не смотреть ему в лицо. Бригадир горячился все боль­ше и больше. В это время пришел Геннадий.

– Это твоих рук дело, – напал он на Олима. – Это ты! Чтобы была потом причина не работать весь день.

– Это клевета.

– Ты лучше сознайся, – Геннадий подошел к Олиму ближе.

– Гена, лучше уйди от меня! – губы Олима задро­жали. – Да за такие слова… За клевету – ответишь!

Их плотным кольцом окружили рабочие. Они были уверены, что Олим не мог сделать такого! Это дело рук какого-то злоумышленника. Бригадир взглянул на Оли­ма. Вид его вызывал жалость и бригадир понял, что и в самом деле Олим не мог сломать свой станок. Он вдруг вспомнил, что в тот день, когда Михаил Фомин уволился с работы, много чего пропало. И в последние дни это случалось часто.

– Что будем делать? – спросил Болотин.

– Зови ремонтников.

Болотин побежал выполнять поручение.

Константин осторожно вошел в кабинет Никольского. Никольский в это время говорил по телефону. Кивком головы пригласив Константина сесть, сердито продол­жал разговор.

– Что же это такое? Что это с вами? Вы начальник охраны или нет? Это не в первый раз. Сначала украли резец, потом цилиндры и моторы, а сегодня поломали станок. Если не справляетесь, пригласите милицию, – Никольский бросил трубку.

– Милицию звать не надо, – спокойно сказал Константин. – Сами возьмем этого негодяя.

– Ты что, знаешь, кто это сделал?

– Знаю, это дело рук Михаила Фомина.

– Не может быть! Ты твердо уверен?

– Да. Это видно по его злому характеру. Такие люди бывают мстительными и злыми. По-моему, он мстит,

На следующий день в 10 часов утра в цех пришел милиционер.

– Вы бригадир Улубиев? – спросил он.

– Да, я.

– Следуйте за мной.

Константин удивился. Куда его ведет милиционер. Когда они вышли из цеха, бригадир спросил:

– Куда вы меня ведете?

– Идите-идите. Разве у вас не украли инструменты? Станок не сломали?

– Да.

– Тогда зачем спрашиваете?

Милиционер привел Константина в опорный пункт и попросил, чтобы тот написал объяснение на его имя и подробно изложил суть дела.

Прошло некоторое время. Через дней двадцать мили­ционер снова пришел в цех и сообщил, что злоумышлен­ник пойман.

– Кто он? – быстро спросил Константин.

– Михаил Фомин, – ответил милиционер и доба­вил, – есть такие люди, которые таят в душе много зла. Это очень опасные люди.

– Что же с ним будет? – поинтересовался Геннадий.

– Соберем документы и отправим в суд.

– В суд? Пропадет ведь, – с сожалением сказал Бо­лотин.

– Ладно, он получит по заслугам, – сказал, вздох­нув Олим.

21

– Вставай, сынок, вставай!

Константин с трудом открыл глаза, спросонок взгля­нул на мать и удивился: что так рано.

– Олим пришел, – ответила на его вопросительный взгляд мать. – Ждет тебя.

Константин вскочил с постели, оделся и вышел в другую комнату. Навстречу ему поднялся Олим. Кон­стантин поздоровался и, увидев радостное лицо Олима, не стал ничего спрашивать, а пошел умываться. Спустя некоторое время они вышли на улицу, их встретил ут­ренний ветерок.

– Константин, – начал Олим, – вчерашняя новость о рабочих завода «Динамо» не дает мне покоя.

– Ну, ну?

– Я решил, что тоже справлюсь с двумя станками. Я долго думал этой ночью и решил, что возьму на се­бя и станок Ивана.

– А с Иваном что будем делать? – спросил Констан­тин.

– Перейдет в другую бригаду. Поучит их. От этого выиграем и мы, и они. Что скажешь? – Олим взглянул на Константина.

– Что скажу? Скажу, что будет отлично! – согла­сился с предложением Олима Константин. – Если ты справишься, сколько пользы будет цеху. А может и дру­гие за тобой пойдут. Тогда завод не будет испытывать нехватку в рабочих руках.

Комментарии